Никогда не хотела быть богатой. Умной, красивой, худой, счастливой, любимой – да! Богатой – нет!

А теперь хочу!!!

Вдруг… О! Это все объясняющее – вдруг! – выяснилось, что моя обычная деликатность или, что ближе сегодняшним реалиям, толерантность, пропала. Еще вчера была, а сегодня совершенно испарилась. Хотя, если быть предельно точной, она испарилась не вдруг.  Просто, она поступила точно так же, как ведет себя вода в кипящем чайнике, забытом  на плите.

А ведь все так хорошо начиналось.

Вот, опять вру. Как может все хорошо начинаться, если любое движение доставляет нестерпимую боль? Я боюсь есть и пить, потому что в результате этих приятных поглощений приходится посещать туалет, а до него еще надо себя дотащить. Ночами, завистливо слушая счастливый храп моих домашних, перекатывающийся руладами по всей квартире, я провожу бессонные часы в размышлениях о том, как же я дошла жизни такой? Но ничего утешительного на ум не приходит. Безысходность растет с каждой минутой, потому что внутри прорастает страшное и обидное – как и предполагал один из персонажей Антона Павловича - «унтер-офицерская вдова сама себя высекла».  Это про меня. 

Никто не заставлял меня в детстве кататься с ледяной горки на собственном копчике и с десяток лет после этого стесняться того, что моя опора, моя пресловутая пятая точка мне – своей хозяйке - совсем не товарищ! И даже вовсе наоборот. Лет через двадцать один доморощенный эзотерик, заглядывая в глаза, витиевато охмурял меня сладострастными речами про свернувшуюся и спящую кундалини. А я никак не могла совместить скрюченный копчик и мистическое пресмыкающееся в срамной точке боли. Правда, еще через 10 лет хороший мануальный терапевт расставил все по своим местам жестким, но действенным массажем. Теперь я и не знаю, что у меня с кундалили – выпрямилась ли она или свернулась окончательно и бесповоротно?    

Но все надо делать вовремя. Копчик – мужчина. Мужчина, как известно, тяжело переносит одиночество. Мой копчик мало, чем отличался от своих собратьев, и чтобы его, не дай Бог, не заподозрили в отшельничестве, сагитировал остальной позвоночник. Позвоночник оказался тоже мужик -  не промах! Теперь их было двое. А я – одна. Впрочем, эти веселые подробности нужны только для того, чтобы подтвердить простое и великое утверждение Анны Ахматовой о том, из чего, на самом деле, «растут стихи, не ведая стыда».

Туалет усмирял и спину, и неугомонный копчик. Умиротворенное сознание перебирало жизненные ситуации, предоставляя мне право рефери собственной судьбы. Как хорошо, что никто не видел меня в этот момент – философия жизни с голой задницей! Впрочем, тогда я об этом не думала, просто наслаждалась временным обезболиванием.

Лишь мысль о возвращении через всю квартиру в спальню расстраивала.  Но я гнала ее, отпихивая подальше, и уносилась в бесконечные, «что было бы, если?..» Неожиданно очередное «если» обрело носителей, стройный сюжет и даже жанр.  Дальнейшее, произошло, словно в бреду.

В шкафу с первого раза, я обнаружила то, что вряд ли бы нашла даже при настоятельных уговорах. После доковыляла до спальни, устроила на стуле дочкин спасательный круг и осторожно поместила копчик в его центр. Остальное было делом техники.  

Через семь часов в предрассветном утре на экране компьютера мерцала пьеса «Где тот большак на перекрестке». Править текст сил больше не было, и я откинулась на подушки, почти не чувствуя боли. Усталости не было. Что-то легкое и спокойное усмирило мое тело, и я провалилась в спасительный сон.

Проснулась я от разъяренного шепота мужа (тогда у меня еще был муж).  Злости его не было предела. Он, конечно же, спал, но без всякого удовольствия. Какой может быть сон при работающем компьютере? Терпению еще одного мужчины, теперь уже настоящего - вместе с копчиком и позвоночником - пришел конец. Муж хлопнул дверью и, вернувшись через полчаса, размотал купленный удлинитель и переселил мой компьютер в коридор – ровно в центр квартирного сквозняка.

В медицинской тактике ему было не отказать. Видно, он решил вылечить меня кардинально: или надует, или сдует окончательно. В борьбе за собственный сон против моего позвоночника все средства были хороши. С тех самых пор у меня появилось стойкое убеждение, что мужчины ничего не понимаю ни в стратегии, ни в тактике, если путают такие очевидные вещи. Как же можно женщине ставить подобные условия – или я, или твое баловство под названием «женское творчество»?

Умная и мудрая женщина выбирает мужа и поступает правильно!

Талантливая – выбирает творчество и – остается без мужа.

Спустя время, глядя на мудрых женщин, я благословляю своих своенравных, но оставшихся верными мужчин – копчик с позвоночником. К моему третьему мужчине – компьютеру – первые двое, почему-то относятся толерантнее, чем к бывшему мужу.  Впрочем, кто их разберет, этих мужчин, они и сами себя не слишком понимают, особенно после сорока лет. 

Это присказка.

Сказкой стали приключения моей пьесы «Где тот большак на перекрестке».

Перед сказкой есть смысл поведать о том, как неисповедимы пути Господни. Убеждена, - у любого читателя хотя бы раз в жизни возникало желание узнать «откуда ноги растут»? Правду ли описывает писатель? Где он увидел своих героев? Кого и зачем «прописал» в своем произведении? Для меня эта завеса стала прозрачной.   

В пьесе была рассказана история женщины накануне празднования юбилея своей газеты объявлений. А потом…

А потом началась ЖИЗНЬ, которой мало мне не показалось.

…вот и позади полтора часа позора, когда понимаешь, что не изменить, ни исправить, ни отказаться не получиться. Желание заниматься кино должно быть оплачено. И оплачено покорностью, копеечным гонораром, и отказом от ВСЕХ прав на собственное творение. Сценарист - он только в Америке человек, в России он - пустое место, и виноват уже самим фактом наличия таланта. Пишешь, - значит, виноват, - и всё, и всем должен. И с тобой будут разбираться, как с преступником.

В 1998 году я написала пьесу "Где тот большак на перекрестке". В ней дочь задумывает отомстить любовнику своей матери за то, что когда-то он ее сильно обидел. Теперь и рад бы сделать женой, но она постоянно отказывается. А дочь, зная подноготную истории, добивается своего, соблазняя любовника собственной матери. Только в финале оказывается, что она невольно влюбилась сама, и теперь уже ее разыгрывают, как разменную монету.

В то время меня так напугало что-то страшное и жестокое в молодом поколении, что захотелось, объяснить, - нельзя быть такими меркантильными и бесчувственными. Единственное, что могло их пронять, - была любовь. И я так и сделала, наказала девчонку за месть - любовью. Потом поставили несколько спектаклей по этой пьесе (всякий раз перевирая по-своему мой сюжет), затем я написала повесть, а там и до сценария недалеко.

Купили у меня сценарий под названием ПЯТНИЦЫ. Снимали уже историю с именем БАССЕЙН (хотя у меня не было даже намека на это слово), а получилась - МЕСТЬ.

Настоящая, страшная, бессмысленная. Нежданная месть чужих людей, для которых текст автора (которому, кстати, заплатили гонорар) – вольный перевод с «русского на нижегородский».  В фильме не было ни одной реплики, ни одной ремарки, ни одной запятой, которую бы перенесли из сценария на экран, кроме 4 имен главных персонажей. Но и у них - другие отчества, фамилии, профессии и другой сюжет.

Вот так и прошлись по мне - ЧЕРЕЗ ПЯТНИЦУ ДО МЕСТИ ВДОЛЬ БАССЕЙНА - и не оставили НИ ОДНОГО МОЕГО СЛОВА.

Когда-нибудь я напишу эту историю - как юмористическую - и называться она будет примерно так: «КАК МЕНЯ УБИВАЛИ, НО ТАК И НЕ СМОГЛИ УБИТЬ».